Педагогический конкурс «Серафимовский учитель», организуемый Нижегородской епархией и фондом преподобного Серафима Саровского с 2005 года, собрал в этом году множество участников со всей России и дальнего зарубежья. Татарстан подал 44 заявки, из которых в конкурс прошли девять, трое педагогов стали лауреатами. Один из них — бугульминец Андрей Воробьёв.
Андрей Борисович — преподаватель русского языка и литературы гимназии № 7 города Бугульмы. Он из той плеяды педагогов, которые хотят научить детей думать, размышлять, развиваться и творить. А сам не просто теоретик, но и творец — в свободное время пишет прозу (его произведения не раз становились победителями различных конкурсов). В поиске правильных ответов на жизненные вопросы родилась его авторская программа «Православный исследователь-литературовед», посвящённая внеурочной научной деятельности по духовно-нравственному воспитанию старшеклассников.
— Андрей Борисович, почему Вас заинтересовала данная тема?
— Русскую литературу невозможно представить без Православия. Так сложилось исторически. Наши мировоззрение, мышление, культура — литературоцентричны. Это было голосом эпохи. Именно русский поэт сказал «Поэт в России — больше, чем поэт». Ни в одной другой стране нет подобного.
В ходе изучения русской литературы в старших классах внимание преимущественно сосредоточено на содержательной стороне, на закономерностях литературного процесса и творческого пути отдельных авторов. Однако при этом, возможно, из-за соображений светской этики не всегда учитывается глубинная связь некоторых явлений с христианской философией и мировоззренческой концепцией автора как православного человека. Это стало основой работы. Многие произведения из программы по литературе переосмысливаются.
— Приведите, пожалуйста, примеры, которые предполагают переосмысление.
— Советское время исключило либо исказило в литературе христианские темы. А дореволюционная литература на них опиралась. И если это понимать, многие произведения переосмысливаются. Роман Достоевского «Преступление и наказание», например. Когда я учился в школе, мы не анализировали идейный центр книги — момент, когда Соня Мармеладова читает историю воскрешения Лазаря Раскольникову, откуда начинается духовный перелом согрешившего человека-преступника. Притом мы с учениками вычислили, что между этими событиями хронометрически прошло четыре дня. Нам показалось, это символично, ведь Лазарь был воскрешен на четвёртый день.
Также и все поступки Печорина можно рассмотреть с позиции православных концептов, что поможет понять его духовную пропасть: он живёт во грехе. Первый из них — гордыня. Этим же страдал Онегин. Почему он пошёл убивать Ленского? Светская интерпретация: боялся мнения общества. А с точки зрения христианства, он не смог побороть в себе гордыню. И результат этого непобеждённого греха — другой грех.
 |
— Используете ли Вы в школе свою программу?
— Мы не можем об этом говорить на уроке, должны выполнить программу, дать детям стандарт и минимум, которые положены. А то, что воспитывает литература: душа и духовность остаются зачастую за бортом урока. Конечно, на занятиях мы поднимаем духовно-нравственные вопросы. Но в гимназии мы заботимся о каждом учащемся и подготавливаем уроки очень корректно. Ведь на них присутствуют и атеисты, и мусульмане, и дети, которые ещё не определились. Я не священник, проповедующий религиозные постулаты, я — учитель литературы. Авторская программа предлагает переосмыслить произведения во внеурочное время: в рамках кружка, индивидуальной работы или в специализированных учреждениях: православных гимназиях, воскресных школах.
— Мало кто знает, что знаменитое произведение Клайва Льюиса «Хроники Нарнии» — аллегория евангельской истории, где лев Аслан — это Иисус Христос. Вы можете выделить такой же яркий пример в русской литературе?
— Многие проводят параллель между Горьковским Данко и Спасителем. Я всегда задаю вопрос, почему один «осторожный» человек наступил на сердце Данко? И именно здесь у детей появляется аналогия с Христом. Считаю, это верно: герой спасает людей ценой своей жизни, а они в ответ «кидают в него камни».
— Какую книгу не из школьной программы вы бы посоветовали прочитать учащимся?
— Я советую своим ученикам-старшеклассникам не прочитать какую-то новую книгу, а в определённом возрасте перечитать эпопею Льва Толстого «Война и мир». Потому что 17-летнему юноше, как бы мы ни старались, сложно понять внутреннюю драму, конфликт героя, которому 31 год. Нужно накопить жизненный опыт, чтобы понять героев Толстого. И я всегда боюсь, что если во время изучения книги буду давить, требовать, то ребята никогда больше не возьмут её в руки. И всё же надеюсь, что они её перечитают. Также, как и Евгения Онегина. Всю глубину этого произведения можно оценить только с годами. Ещё Твардовский говорил, что Пушкин приходит к нам в детстве, а мы приходим к нему с годами. Поэтому мне хочется, чтобы ребята перечитали эти книги: Чехова, Бунина, Лермонтова.
— Недавно одним священником Русской Православной Церкви высказывалось мнение, что из школьной программы по литературе нужно исключить произведения Ивана Бунина, Антона Чехова и Александра Куприна. Что Вы думаете по этому поводу?
— С точки зрения священника, произведения этих авторов пропагандируют свободную любовь и опасны для души подрастающего человека. Я не совсем согласен. Наоборот, в такой литературе есть эстетическое противопоставление тому, что молодые люди видят в действительности, Интернете, на телевидении. Может быть, нужно установить возрастной ценз для этих произведений — 16+? Но не исключать их из программы. «Чистый понедельник» Бунина показывает борьбу светского и православного в душе героини, хотя там тоже есть сцена свободной любви без венчания. Для того и нужен учитель, чтобы завуалировать некоторые моменты, акцентировать внимание на том, что будет полезно.
— А есть ли место современной литературе в школе?
— Мы советуем, предлагаем много хороших книг, которые развивают ученика, способствуют увлечённости чтением. Потому что одна книга может зажечь, и человек начнёт читать. Но я всё же склоняюсь к проверенной временем классике. И моя авторская программа направлена именно на переосмысление классической литературы. Даже «Реквием» Ахматовой: десятая глава, центр поэмы, — это образ Богоматери. Попробуйте представить себе произведение без десятой главы: оно сразу рассыплется, хотя в главе всего две строфы. И драма матери как лирической героини предстаёт перед нами в совершенно других красках. Вот какую силу даёт обращение к евангельским образам в литературе.
— Как вы считаете, мешает ли система ОГЭ и ЕГЭ изучению литературы?
— Отвлекает, но не мешает. Например, введение итогового сочинения требует пересмотра места русского языка и литературы в школе. Мы стали возвращаться к доброй традиции. Из своего опыта помню, писали это сочинение по целой тетрадке.
Сейчас дети перегружены подготовкой в вузы, набором баллов, им иногда не остаётся времени, чтобы заниматься творческими проектами. Но если человек хочет и увлечён, у него нет преград. Дети не стали меньше читать из-за того, что готовятся к ЕГЭ.
— Назовите, пожалуйста, Ваши самые любимые три книги?
— В три книги не уложусь. Перечитывал много раз «Онегина», «Войну и мир». А любимым автором остаётся Бунин. С возрастом это само определилось: перечитываю его чаще. Мне нравятся и художественный стиль этого автора, его слог, образность размышлений, взгляды. Никогда бы в студенческие годы не подумал, что буду увлечённо читать «Жизнь Арсеньева».
