«И тёплые мольбы, сопровождаемые слезами умиления и восторга, понеслись к престолу Всевышнего...»

— Когда знакомишься с исследованиями о Казанской иконе Божией Матери, не покидает ощущение некоей недоговорённость, связанной с событиями начала XX века. Похищение в ночь на 29 июня (по старому стилю) 1904 года из Казанского Богородицкого монастыря первоявленного образа в какой-то мере затмило то, что было связано с почитанием в это трудное время Казанской иконы Божией Матери. Многие ведь не верили, что икона была уничтожена, думали, что преступники спрятали или продали её…

— Некоторые считали даже, что следствием этого святотатства являлись все дальнейшие потрясения, обрушившиеся на Россию, в том числе, поражение в Русско-японской войне 1904 — 1905 гг. и революционные события 1905 — 1907 гг.

«Заложен вновь, в 1798 году маия 30 числа, на память преподобного отца Исакия далматского…»

Всячески порицались попытки приравнять похищение первоявленного образа Казанской иконы Божией Матери к рядовой краже, расследовать его как обычное уголовное преступление. Невероятными считались свидетельства в пользу того, что чудотворная икона — заступница и спасительница России и русского народа — могла быть уничтожена. Говорили, что душами преступников овладели тёмные силы, а их действия направляли ненавистники православия и богохранимой российской державы.

«Вселяясь в отдельные личности, злой дух управляет ими по своему произволу, — то употребляет в дело их волю, то разум, — писал, например, священник С. Васюков в статье “Мысли по поводу злодеяний”, опубликованной в № 12 за ноябрь 1904 года казанского журнала “Деятель”. — “Им же кто побеждён бывает, сему и работает” (Петр. 2, 19), поэтому человек, принявший в себя злого духа, не может уже противиться ему. Он обезволивается, и, хотя может казаться умственно нормальным, но на деле только и думает, как бы поаккуратнее выполнить волю злого духа в том или другом преступлении». Именно таковым, по его мнению, являлся «настоящий враг Казани, а с ней и всей Руси, малороссийский кузнец Варфоломей Стоян, он же Чайкин, Сорокин и проч.».

«У Стояна, — указывал С. Васюков, — имён много, как у гадаринского бесноватого.

Чудотворный образ Казанской Божией Матери, почитаемый и прославляемый всей страной, не давал покоя исконному врагу рода человеческого. Он со дня явления образа до последних дней только и мечтал об одном, как бы лишить христиан этой Радости, этой их Защиты, и, хотя сознавал, что сделать это ему невозможно, но и не дремал, так как был уверен, что всё то, что не мог он сделать сам, — мог сделать за него человек, и вот чрез массу преступлений, содеянных Стояном, он почти совершенно воплощается в него, — и совершается похищение образа. […] Похищение святых икон Казанской Божией Матери и Спасителя потрясло не только православных жителей Казани, но отозвалось и в сердце всего русского народа».

— Действительно, это злодеяние представлялось тогда верующим людям настолько нравственно чудовищным и противоестественным, что совершивших их «православных» («по паспорту») преступников воспринимали либо как одержимых, либо как патологических негодяев.

— Кстати, известный российский правовед, экономист, общественный и политический деятель профессор В.Ф. Залеский, возглавивший впоследствии правомонархическое «Казанское Царско-народное русское общество», даже подверг данные членов шайки похитителей антропометрическому анализу по «системе Ломброзо».

В это время он написал и опубликовал обстоятельное историко-юридическое исследование «Казанский разбойник Быков и бродяга, назвавшийся Чайкиным» об известных преступниках-душегубах первой половины XIX в. — уроженце Казанской губернии Д.И. Быкове и уроженце Черниговской губернии С.В. Чайкине, которые, согласно приговору суда, были подвергнуты в Казани наказанию шпицрутенами и умерли сразу после экзекуции 4 июня 1849 года. Причём, их тела не были погребены, а оправлены в анатомический театр Императорского Казанского университета, вследствие чего скелеты сохранились. На основании произведённого им антропометрического анализа В.Ф. Залеский утверждал, что казнён был не настоящий С.В. Чайкин, а неизвестный бродяга, назвавшийся его именем.

По злой иронии истории, Ф.И. Чайкиным называл себя и главный фигурант дела о похищении первоявленного Казанского образа Пресвятой Богородицы — уроженец Екатеринославской губернии В.А. Стоян. Профессор В.Ф. Залеский в своих исследованиях по уголовной антропологии фактически поставил преступные деяния этих лиц на одну доску.

Результаты антропометрического исследования В.Ф. Залеского скелетов Д.И. Быкова и предполагаемого С.В. Чайкина, а также — антропометрических данных членов шайки, похитившей первоявленную Казанскую икону Божией Матери, были опубликованы (вместе с соответствующими фотоснимками) в 1904 — 1905 гг. в журнале «Archivio di Psichiatra, Neuropatologia, Medicina legale ed Antropologia criminale» (г. Турин) в статьях «Come possa l’antropologia criminale rivelare la colpevolezza o l’innocenza di un uomo anche dallo scheletro. Il brigante Casanese Bykow e il vagabondo chiamato Ciajkin» (vol. XXV) и «Una banda di sacrileghi professionali» («Шайка профессиональных святотатцев») (vol. XXVI) с примечаниями его издателя профессора Чезаре Ломброзо.

«Антропометрическое изучение шести обвиняемых по этому делу, произведённое до суда, — резюмировались результаты последнего исследования в “Опыте характеристики” В.Ф. Залеского, — привело В[ладислава] Ф[ранцови]ча к заключению, что четверо из них — Стоянов, Комов, Кучерова и её мать Шиллинг — являются прирождёнными преступниками; остальные же двое — Максимов и Захаров — признаков прирождённого преступника не имеют. По вердикту присяжных и приговору суда Стоянов, Комов, Кучерова и Шиллинг оказались членами шайки преступников; Максимов обвинён лишь в покупке краденного, а Захаров оправдан».

— Известно, что попытки розыска первоявленного образа предпринимались не только полицией, но и казанской общественностью. Когда они начались и кем были инициированы?

— Практически сразу же после похищения иконы. Весьма показательно при этом, что инициатором поиска первоявленного образа выступила одна из наиболее авторитетных и многочисленных общественных организаций Казанской губернии, строившая свою деятельность на консервативно-православных принципах, — «Казанское общество трезвости», на базе которого в конце 1904 — 1905 гг. была создана первая в городе правомонархическая организация — Казанский отдел «Русского собрания». Возглавлял её известный общественный деятель, казначей Императорского Казанского университета А.Т. Соловьёв, про которого сам Л.Н. Толстой говорил в конце XIX в., что «мы с А.Т. [Соловьёвым] первые в России начали за последнее время борьбу с пьянством».

Любопытно, что деятельным членом «Казанского общества трезвости» являлся и тогдашний казанский полицмейстер П.Б. Панфилов, что позволило объединить усилия полиции и общественности. Именно этим взаимодействием во многом было обусловлено оперативное раскрытие кощунственного преступления и быстрая поимка преступников.

«Доложено председателем, — констатировалось в протоколе очередного заседания “Казанского общества трезвости” 2 июля 1904 г., — что Казань и всю Россию постигло великое несчастие: украдена Казанская икона Божией Матери из Казанского Монастыря. Председатель с согласия некоторых членов комитета объявил о выдаче 300 руб. тому, кто укажет местонахождение иконы, причём, Архимандрит Спасо-Преображенского Монастыря о. Андрей изъявил желание 200 руб. внести из своих средств, и членом общества Ф.Н. Малиновским собрано 3100 руб., которые он выдаст в дополнение к сумме общества. Постановлено: распоряжение председателя одобрить и выразить благодарность о. Андрею».

Особо обращает на себя также внимание участие в этом деле ещё одного известного члена «Казанского общества трезвости» — архимандрита Казанского Спасо-Преображенского монастыря Андрея (князя А.А. Ухтомского) — будущего епископа Мамадышского, затем — епископа Сухумского, а впоследствии — архиепископа Уфимского и Мензелинского, расстрелянного в 1937 г. и канонизированного в 1981 г. РПЦЗ.

Об этой «краже века» очень много всего написано и продолжает писаться. Но некоторые «местные» нюансы по-прежнему ускользают от исследователей.

Понятно, что судьба первоявленного Казанского образа Божией Матери занимала тогда умы многих церковных, общественных и политических деятелей. На протяжении многих лет эта животрепещущая тема звучала со страниц газет и с университетских кафедр, обсуждалась на собраниях общественных организаций и в приватных разговорах, обрастая всё новыми подробностями.

И, если мы хотим, чтобы в этом деле была ясность, было бы правильным, помимо прочего, детально отследить контакты тех, кто в разное время принимал участие в поисках святыни.

Например, тот же архимандрит (затем — епископ) Андрей (князь А.А. Ухтомский) одно время близко сошёлся с «царским другом» Г.Е. Распутиным, также активно участвовавшим в поисках первоявленного Казанского образа Пресвятой Богородицы, а последний, в свою очередь, дружил с иеромонахом Илиодором (С.М. Труфановым), обещавшим найти икону. В дальнейшем все они стали непримиримыми врагами...

Хочется надеяться, что появятся историки, у которых хватит времени и терпения на распутывание этих «хитросплетений».

— Однако первоявленный Казанский образ Пресвятой Богородицы, к сожалению, так и не нашли…

— Но «самодеятельные» поиски не прекращались ещё долгое время. В данной связи мне, в частности, вспоминается эпизод, связанный с вышеупомянутым иеромонахом Илиодором.

В 1911 году, при непосредственной поддержке Г.Е. Распутина, он организовал многолюдное — почти двадцатидневное (с 9 по 27 июля) — паломничество своих приверженцев из Царицына в Свято-Успенскую Саровскую пустынь, маршрут которого проходил по нескольким поволжским городам, в том числе и Казани. Причём, паломники во главе со своим предводителем побывали здесь дважды — 13 июля — по пути в Саров и 24 июля — на обратном пути из него.

По заявлению самого Илиодора, основной причиной его частых поездок в это время по России являлись поиски первоявленной Казанской иконы Божией Матери. В данной связи вполне логичным представляется посещение им 13 и 24 июля 1911 года Казанского Богородицкого женского монастыря.

Впечатляла уже сама церемония отправки парохода с паломниками из Царицына. Как вспоминал один из очевидцев: «От[ец] Илиодор с чувством высокого религиозного благо[го]вения с капитанской площадки парохода стал осенять город и всех провожающих св. иконой Казанской Божией Матери».

В Казанском Богородицком женском монастыре оба раза многочисленных паломников во главе с Илиодором встречали игуменья Варвара (Е.П. Клесова) и протоиерей А.Ф. Зеленецкий. Во время посещения монастыря 13 июля 1911 года Илиодор, помимо прочего, произнёс речь, в которой «подчеркнул, что та святыня, на коей почила особой милостию Божия Матерь — уже 7 лет как похищена, что он и его царицынское стадо разделяет горе обитательниц монастыря, но верует в то, что святыня скоро возвратится к великой радости всей святой православной Руси».

24 июля 1911 года, на обратном пути, паломников встретили те же игуменья Варвара и протоиерей А.Ф. Зеленецкий в полном церковном облачении. При этом Илиодор «поблагодарил всех присутствующих за встречу и сказал, что он и его пасомые исполнили обет; перенесли все невзгоды, но побывали у святителя Серафима, помолились пред его ракой за весь род православный и за обитательниц монастыря сего, чтобы святитель утешил их скорбь по ушедшей от них святой иконы», а также преподнёс матери-настоятельнице образ святого Серафима Саровского.

Позднее — в октябре 1911 года — Илиодор открыто заявил, что первоявленный образ не был уничтожен, а цел и находится у старообрядцев, которым якобы был продан за большие деньги грабителями. Причём, он намеревался в скором времени отыскать его и вернуть в Казанский Богородицкий женский монастырь.

13 июля 1911 года «Камско-Волжская Речь» сообщила о том, что Илиодор назвал даже точную дату «явления» иконы в Казани. «Относительно же возвращения пропавшей иконы Казанской Божией Матери, — писала газета, — Илиодор, как передают, высказался более определённо. По его словам, она явится 22 октября, к тому времени он приедет сюда». Возможно, Илиодор действительно предполагал, что к этому времени удастся вернуть первоявленный чудотворный образ в монастырь.

Но икона так и не «явилась»…

— Большинство из тех, кого Вы упомянули, придерживались монархических взглядов. Очевидно, что это не являлось случайностью?

— Конечно. Во-первых, это были, главным образом, люди старой консервативно-православной «закваски». Во-вторых, необходимо помнить, что с Казанским образом Пресвятой Богородицы связывалось преодоление братоубийственной смуты и иностранной интервенции начала XVII века, о чём особенно хорошо помнили именно монархисты, открыто выступившие в 1904 — 1905 гг. на защиту основ традиционного русского миропорядка — Православия, Самодержавия, Народности.

Хотя у нас почему-то до сих пор не принято об этом говорить, но факт остаётся фактом: Казанский образ Божией Матери и пример духовного служения Патриарха Гермогена (Ермогена) вдохновляли тогда немало русских людей на борьбу с либерально-революционным движением, а после большевистского переворота 1917 г. и на битву с безбожной властью.

С заступничеством Пресвятой Богородицы связывалось, в том числе, усмирение «революционной смуты» в Казани, кульминацией которой стали столкновения 21 октября и демонстрация верноподданнического единства 22 октября 1905 года.

«По случаю чтимого в народе праздника — иконы Казанской Божией Матери, — сообщал, в частности, во Всеподданнейшем отчёте Императору Николаю II Казанский губернатор М.В. Стрижевский, — 22 Октября с утра все храмы Казани наполнились молящимися, горячо ходатайствовавшими перед Царицей Небесной о заступничестве за исстрадавшийся в поисках тишины и мира русский народ.

В Казанский Богородицкий женский монастырь, где совершалось торжественное богослужение Высокопреосвященным Димитрием — Архиепископом Казанским и Свияжским, прибыло весьма значительное число народа с портретами Вашего Императорского Величества и национальными флагами и поместилось в ограде монастыря. По благословению Высокопреосвященного Димитрия, под открытым небом, тотчас же было совершено молебствие, и тёплые мольбы, сопровождаемые слезами умиления и восторга, понеслись к престолу Всевышнего. По окончании молебствия вся многотысячная толпа народа, с портретами и флагами, в преднесении высокочтимого образа, в молитвенном настроении, направилась на Ивановскую площадь к памятнику Царя-Освободителя, где был снова совершён молебен, по окончании которого Владыка сказал назидательное, глубоко прочувствованное слово, благословив собравшихся Св. Иконою. С площади крестный ход, со всею массою народа, направился в крепость к Кафедральному Собору.

Вскоре к этой массе народа прибыла патриотическая мусульманская манифестация во главе с духовенством и, в братском единении, присоединилась к просьбе православных повергнуть к Престолу Вашего Императорского Величества их верноподданнические чувства горячей любви и преданности».

Весьма примечателен и такой факт. 8 июля 1906 года в Адмиралтейской слободе, на дворе Журавлёвской мельницы, представители Казанского отдела «Русского собрания», «Казанского Царско-народного русского общества» и «Общества церковных старост и приходских попечителей города Казани», в присутствии начальника губернии, торжественно поднесли Казанскую и Тихвинскую иконы Божией Матери в «серебро-позлащённых ризах» квартировавшим здесь уральским казакам, участвовавшим в подавлении революционных выступлений в октябре 1905 года.

Изображения Казанской иконы Божией Матери, вместе с образами Георгия Победоносца, присутствовали на хоругвях некоторых отделов «Союза Русского Народа», действовавших в Казанской губернии.

— В прошлый раз мы говорили о том, что Казанский Богородицкий женский монастырь посещали (причём, даже по несколько раз) многие российские самодержцы. Вместе с тем известно, что последний Император Николай II, прославленный (вместе с женой и детьми) в 2000 году Русской Православной Церковью в лике святых как страстотерпец, в Казани не был и монастырь не посещал…

— Да, хотя его и ждали в Казани: в последний раз — весной 1915 года. Но хорошо известно, что в царской семье Казанская икона Пресвятой Богородицы пользовалась особым почитанием, чему имеются многочисленные свидетельства.

В связи с этим я хотел бы также упомянуть об одном эпизоде, который имел место во время той же «первой русской революции» и непосредственным образом был связан с Казанью, а точнее — с казанцами.

11 марта 1906 года в Царском Селе состоялось представление Императору Николаю II депутаций от Казанской губернии. При этом выборные от «Общества церковных старост и приходских попечителей города Казани», входившие в число депутатов от других местных правомонархических организаций, подарили царю Казанский образ Пресвятой Богородицы.

«Поднесённую от старост икону Казанской Божией Матери, — сообщала об этом 21 марта 1906 г. со слов одного из очевидцев газета “Казанский Телеграф”, — Государь изволил поцеловать и принять».

Помимо этого, известно о том значительном вкладе, который внесла в обустройство Казанского Богородицкого женского монастыря великая княгиня Елизавета Фёдоровна — вдова убитого в 1905 году в Москве эсером И.П. Каляевым великого князя Сергея Александровича. В 1911 — 1913 гг. по её инициативе и при личном участии на месте явления чудотворной Казанской иконы Божией Матери был возведён храм-часовня во имя Рождества Пресвятой Богородицы. После освящения храма-часовни великая княгиня Елизавета Фёдоровна получила от императора телеграмму, в которой говорилось: «Обрадован освящением храма, передайте всем мою сердечную благодарность за молитвы. Николай».

Можно упомянуть и об эпизоде, связанном с казанскими старообрядцами. 6 сентября 1909 года — в день освящения храма Во имя явления иконы Владычицы нашей Богородицы во граде Казани (именуемого в настоящее время Покровским кафедральным собором Казанско-Вятской епархии Русской Православной Старообрядческой Церкви) — казанские старообрядцы Белокриницкого согласия составили благодарственный верноподданнический адрес Императору Николаю II. «Сей Святый храм, — говорилось в нём, в частности, — воздвигнут лишь благодаря Твоему любвеобильному сердцу, Царь Всероссийский! Ты милостивым и прозорливым оком воззрел на нас, Твоих верных подданных и слуг, исконных чад земли Русской, и как чадолюбивый Отец Высочайшим указом от 17 апреля 1905 года Ты даровал и нам возможность наряду со всеми Твоими верноподданными вьяве, а не сокровенно, как прежде, славословить Всевышнего, по постановлениям и обрядам древле-Всероссийской церкви».

— Насколько громко тема Казанской иконы Божией Матери звучала здесь во время революционных событий 1917 года и в период гражданской войны?

— Можно вполне определённо говорить о том, что и Богородица Казанская, и пример священномученика Патриарха Московского и всея Руси Гермогена (Ермогена), с которым было связано обретение и прославление первоявленного образа, занимали заметное место в религиозной и идеологической мотивации противостояния большевизму.

6 июня 2012 года на научной конференции «Казань в истории белогвардейского движения в годы гражданской войны: события и имена» я сделал доклад на тему «Образ священномученика патриарха Гермогена (Ермогена) как символ религиозно-духовного противостояния большевизму в Казани в январе — сентябре 1918 г.».

Те, кто интересуются этим вопросом, могут ознакомиться с содержанием доклада на сайте информационно-аналитической службы "Русская народная линия".

Показателен, в частности, и такой эпизод. 1 сентября 1918 года Исполнительный Комитет «Казанского союза Георгиевских кавалеров» организовал в Казани «скромное торжество», во время которого представителям Сербского отряда, участвовавшим в изгнании «красных» из города, была поднесена Казанская икона Божией Матери. На дощечке, прикреплённой к образу, была выгравирована надпись: «Нашим дорогим братьям освободителям от большевистского ига сербам на добрую память от Казанского союза Георгиевских кавалеров. 15 августа 1918 г. Казань».

— А как относилось к этому Церковь?

— В 1918 году православные священники шли в духовном авангарде сопротивления большевикам, за что затем многие жестоко поплатились.

Именно к молитвам Пресвятой Богородице и Казанским чудотворцам о заступничестве и победе над большевиками взывал после освобождения от них города частями «Народной армии» «Комуча» и Чехословацкого корпуса митрополит Казанский и Свияжский Иаков (И.А. Пятницкий).

Так, в датированных 2 (15) августа 1918 года «Послании Его Высокопреосвященства казанской пастве по поводу переживаемых событий» (начинавшимся обращением: «Возлюбленные о Господе Чада Св. Православной Казанской Церкви!») и послании «К духовенству города Казани», которые были изданы и распространялись отдельными листовками, казанский архиерей призывал пастырей и мирян молитвенными подвигами, материальными жертвами и личным участием в добровольческих частях и уходе за ранеными способствовать «полной победе над врагом за свободу нашей Церкви и за благо всей нашей страны».

В первом из означенных посланий, говорилось, в частности: «Пастырей св. Церкви призываю усилить свои молитвенные подвиги. Православные храмы должны быть открыты день и ночь: да совершается в них непрестанная молитва. Перед лицом общей опасности “не дадим веждам нашим дремания”.

Все верующие, наипаче старцы и старицы, женщины и дети, присоедините ваши молитвы к молитвам пастырей.

Умоляйте Царицу Небесную пред Ея св. иконами и святителей Казанских о прощении грехов наших, о помиловании, о заступлении. Да будет наша общая неустанная, из глубины души взносимая молитва щитом, ограждающим град.

Имущие! Проявите Вашу горячую любовь к св. Церкви и обуреваемому отечеству: несите ваши материальные жертвы на дело защиты гонимой Церкви и спасения отечества.

Все способные носить оружие становитесь в ряды народной армии, немедленно, без колебания и страха, записывайтесь в добровольческие полки.

Спешите на борьбу: спасайте святыни наши от поругания, город — от разрушения, жителей — от истребления.

Усердная Заступница града нашего да сохранит нас от всякого зла. Св. Священномученик Ермоген да вдохнёт в борцов за правое дело дух непобедимого мужества. Святители Казанские да даруют им победу над врагами, земле нашей — мир и душам нашим, в печали сущим, утешение, радость и спасение».

Но история распорядилась иначе, и уже в скором времени вся наша страна, а вместе с ней и Казань, была ввергнута в вакханалию «красного террора» и воинствующего безбожия, горькие плоды которого мы сегодня и пожинаем.

— Приводимые Вами малоизвестные факты свидетельствуют о том, что история почитания Казанской иконы Божией Матери действительно полна ещё «белых пятен» и недосказанностей.

— Чтобы их стало как можно меньше, в этом году — в рамках мероприятий, приуроченных к закладке 21 июля памятного камня в основание возрождаемого собора Казанской иконы Божией Матери Богородицкого монастыря — проводятся международная научно-практическая конференция «Чудотворный Казанский образ Богородицы в судьбах России и мировой цивилизации» и выставка «Чудотворный Казанский образ Богоматери. Казанский Богородицкий монастырь», открывшаяся 2 июля в Государственном музее изобразительных искусств Республики Татарстан.

Конференция пройдёт с 19 по 21 июля 2016 года и плавно перетечёт в торжества по случаю Дня явления иконы Пресвятой Богородицы во граде Казани. Выставка, на которой представлены высокочтимые православные святыни и уникальные документы, продлится до 30 сентября 2016 года. Поэтому у казанцев и гостей города появляется возможность лично соприкоснуться с историей почитания Казанской иконы Божией Матери, прошлым и настоящим Казанского Богородицкого монастыря.

Призываю всех с пользой для души воспользоваться этой редкой возможностью.